Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II - Борис Николаевич Григорьев
Каменский решительно выступил против чиновников, притеснявших простой народ. В 1781 году он ревизовал Борисоглебский уезд, и 19 Новохоперский мещан подали ему жалобу на уездных начальников, не плативших им жалованье за перевоз через реку Хопёр. Каменский наложил на бумагу резолюцию: «По сей просьбе городничий изъяснится письменно на обороте». Испуганный городничий подполковник Страхов стал сваливать вину на казначея прапорщика Салькова, который якобы задерживал деньги и не выдавал их городничему. Казначей ссылался на отсутствие указаний сверху. Начались обычные приказные уловки, но Каменский в них хорошо разбирался и принял кардинальное решение, уволив обоих с должности.
Тамбовская казённая палата стала обижать государственных крестьян, отдавая их собственную землю в оброчные статьи, вместо пустующей, и получая за это мзду от заинтересованных лиц. Каменский немедленно разделался с виновниками и по всем присутственным местам своего генерал-губернаторства разослал циркуляры с строжайшим запрещением обирать простой народ. Вернувшись в Рязань, Каменский направил во все уезды землемеров для точного определения крестьянской и пустующей земли.
Об искренней заботе Каменского о простых людях свидетельствует отрывок из его письма к князю Вяземскому: «Слыша жалобы коронных крестьян и совершенное порабощение бедных богатыми, а особливо своеволие старост и сотских, которые явно почти торгуют людьми и продают своих собратий посторонним селениям под видом худого поведения, и со оных получа деньги пропивают, не отдавая в мир, или делят по себе: и я для пресечения сего неустройства положил всемерно предупреждать лживые приговоры при рекрутской отдаче; и для того посулы старостам за продажу прекратились… А хотя жалобы на меня по сему были, но я их не опасаюсь, ибо те жалобы будут приносить одни грабители…»
Каменский приобрёл такое влияние у местных купцов, что они обратились к нему с жалобой на его преемника графа Р.И.Воронцова, который «забирал у нас товары в долг, а денег и по сие время не платит». Вот у кого, оказывается, учился жить городничий из гоголевского «Ревизора» – у графа Романа Илларионовича!
Дубасов приводит пример парадоксального поведения Каменского: будучи сам ярым крепостником, князь способствовал ослаблению крепостных уз в Тамбовском крае. Возвратившись с первой турецкой войны, многие тамбовские помещики привезли с собой пленных турок, арабов, татар и болгар и сделали их своими крепостными. Генерал-губернатор, узнав об этом, приказал всех пленников освободить.
Освоившись с обстановкой и наведя в генерал-губернаторстве относительный порядок, «изрядный мужик» князь Каменский писал генерал-прокурору уже в более мажорных тонах: «А мои сослуживцы жалованье берут не даром, ибо я неустройства по Тамбову усмирял и укрощал…»
Михаил Федотович ввёл в генерал-губернаторстве сбор статистических данных о посевных площадях и об урожае зерна, о количестве рождённых и умерших по сословиям. В городах заниматься статистикой было вменено городничим, а в уездах – капитан-исправникам. Тем и другим помогали священники. Каменский приказал учреждать в Рязанско-Тамбовском крае хлебные магазины (склады), при нём начала исправно работать «правильная почтовая гоньба», улучшены дороги, а по главным трактам построены мосты и перевозы. При проведении дорог между тамбовскими городами генерал-губернатор требовал, чтобы дороги были в ширину не менее 30 сажен, обрыты канавами шириной не меньше аршина и глубиной в пол-аршина и обсажены деревьями. Он пояснял, что это должно быть сделано не для красоты, а для безопасности проезжающих, особенно во время зимних метелей. На устройстве дорог Каменский в 1783 году задействовал крестьянский труд, которые работали даром по наряду нижних земских судов. В ноябре 1783 года по новым дорогам уже помчались почтовые тройки, звеня колокольчиками. А землемеры Реткин, Немцов и Лопачёв ещё в марте этого года составили первую почтовую карту Тамбовской губернии.
Наконец, при Каменском в Тамбове и уездах были построены многие присутственные здания, а чиновники оделись в единообразные мундиры, основаны банк и приказ общественного призрения. Он способствовал развитию промышленности и укрепил коневодство, традиционное занятие тамбовцев со времён Петра I. Во время известного Крымского путешествия Екатерины II Тамбовский край поставил для обеспечения проезда императрицы 1423 выносливых, красивых и резвых рысака.
У Каменского были деревни во Владимирской губернии. В 1806 году он приехал в своё ковровское именье, посетил всё уездное начальство, а потом у себя в деревне обнаружил т.н. недоимочного рекрута. Он немедля исправил ошибку и лично доставил рекрута во Владимир. «…Поступок его не только был редкий, но и единственный», – пишет И.М.Долгоруков. Фельдмаршал, бывший генерал-губернатор и бывший военный губернатор Петербурга, одетый в простой армейский сюртук и с котами на ногах, жестом попросил губернатора Долгорукого сесть, когда тот поспешил ему навстречу. Ему подали кресло, но он не сел и всё время стоял у окна и защищал физические качества своего рекрута, когда медик стал было сомневаться в его годности к службе. Когда медосмотр был закончен, и рекрут признан годным, Каменский «отвесил нам всем большой поклон, какой бы сделал его староста» и покинул присутствие. В сенях он столкнулся с плачущей матерью рекрута. «Как быть старуха, у тебя ещё два сына дома, а у меня всего два и оба в походе».
В день отъезда из деревни он прислал к Долгорукову своего старосту, 16-летнего парня, и попросил заплатить ему деньги за поставленного рекрута, поскольку ему якобы не на что было выехать в Москву. Деньги ещё не были собраны, и губернатор заплатил ему из своего кармана, благо сумма была незначительная. «При всех фарсах графа Каменского не худо было бы, если б в России побольше видели таких бояр», – комментирует встречи с Каменским князь Долгоруков. – «Ими, их правдой и простотой держатся царства».
…Сколько ни усмирял и ни укрощал Каменский губернские и уездные неустройства, но уже сразу после его отставки они выросли снова, как поганки в лесу. Усмирять и укрощать российские неустройства нужно было долго и нещадно, распространяя «усмирение» на всю империю. И браться в первую очередь нужно было за правительство. Но Каменский не был карбонарием и вольтерьянцем, он был изрядным русским мужиком и действовал и мыслил по-русски. Екатерине Великой нужно было создать ОБХСС, но время для этого в России ещё не наступило.
На место Каменского пришёл генерал-поручик граф Иван Васильевич Гудович (1785—1796), который быстро растерял накопленный предшественником «багаж» и первым делом выжил из Тамбова деятельного наместника Державина.
Другим прогрессивным екатерининским администратором считается Алексей Петрович Мельгунов (1722—1788), бывший генерал-губернатором в Ярославле. Как пишет его биограф, Мельгунов «с честностью соединял в себе достоинства образованного администратора». Он любил литературу и покровительствовал ей. Он открыл в Ярославле народное училище, организовал первый в Ярославском крае литературный альманах «Уединённый пошехонец» и долгие 11 лет пытался отучить ярославских, костромских и вологодских чиновников и от лихоимства, и от жестокого обхождения с населением: «Подчинённые Мельгунова мало того что имели пушок на рыльце» – они славились ещё и кровожадностью, мастерски владея кулаком, ножом, кинжалом и плетью. Алексей Петрович выполнил задание Екатерины II по вывозу членов т.н. брауншвейгского семейства в Данию, отнёсся к ним со всем вниманием и почтением и оставил у них о себе самую добрую память.
Судебные чиновники годами вели дела, которые валялись в пыли и ждали своего решения. Приказные служебное время проводили в кабаках, и Мельгунов приказывал сажать таких чиновников под арест и снимать с них сапоги, дабы они не смогли выйти из здания суда. На языке того времени это называлось «воздержанием». Если «воздержание» не помогало, чиновник, если он был физически здоров, «уходил под красную шапку», т.е. в солдаты. За свои попытки облегчить жизнь «сельской простоты», т.е. крестьянства, генерал-губернатора обвиняли в масонстве. Он последовательно выполнял наказ Екатерины отделять в своей деятельности «всё колобродное», т.е всё, что подрывало устои самодержавной власти – например, идеи Новикова-Радищева.
Тогда в России повсеместно стали появляться всякого рода учителя и наставники, так хорошо напоминавшие фонвизинского Вральмана и своей профессиональной непригодностью воспитывавшие ни к чему негодных Митрофанушек. Генерал-губернатор издал приказ, согласно которому все учителя должны были зарегистрироваться в приказе общественного призрения и получить
